Кардиоваскулярные риски у больных сахарным диабетом

*Импакт фактор за 2017 г. по данным РИНЦ

Журнал входит в Перечень рецензируемых научных изданий ВАК.

Сахарный диабет типа типа (СД типа)— тяжелое прогрессирующее хроническое заболевание, представляющее собой независимый фактор риска развития сердечной недостаточности (СН) и осложнений. ВXXIв. неуклонный рост СД типа ичастоты его серьезных последствий вызывает большую тревогу мировой медицинской общественности. Поданным Всемирной федерации диабета (IDF) на2010г., вРоссийской Федерации насчитывается около 9624900 человек, страдающих СД, изкоторых 80–90%— пациенты сСД типа. Попредварительным данным, число больных к2025г. достигнет 333млн человек. Кмоменту диагностики СД типа уполовины пациентов уже присутствуют осложнения, приводящие кснижению качества жизни, ранней инвалидизации ипреждевременной смерти. Как известно, основная причина летальных исходов у52% пациентов сСД— заболевания [1]. Помимо всего прочего, СД типа— это ведущая причина потери зрения, развития терминальных стадий почечной недостаточности, нетравматических ампутаций.

На сегодняшний день СД типа рассматривают как эквивалент присутствия у пациента клинически выраженного заболевания (ССЗ), что говорит о необходимости уделять этой проблеме особое внимание. При диабете ССЗ встречаются в 2–5 раз чаще, чем у лиц без данной патологии. При этом высок риск развития таких состояний, как ишемическая болезнь сердца (ИБС), инфаркт миокарда (ИМ), артериальная гипертензия (АГ), острое нарушение мозгового кровообращения (ОНМК). Так, 69% больных СД имеют дислипидемию, 80% — АГ, 50–75% — диастолическую дисфункцию, 12–22% — хроническую сердечную недостаточность (ХСН). Смертность от ИМ среди больных с СД в 1,5–2 раза выше, чем среди людей, не страдающих этим заболеванием, как в острой стадии ИМ, так и при продолжительном наблюдении [2]. Внезапная сердечная смертность среди всей кардиоваскулярной летальности составляет 50%. Центральное место в этом занимает аритмогенный характер СД [3]. Распространенность синусовой тахикардии при СД типа составляет 43,1% (без сопутствующего СД — 27,3%), пароксизмальных форм фибрилляции предcердий, увеличивающих риск смерти в 1,8–2 раза, у пациентов с СД — 2–8,6% (против единичных) [5, 6], суправентрикулярной экстрасистолии — 15,5% (против 9,1%) [3, 4]. Что касается структуры нарушения ритма у пациентов с обсуждаемым заболеванием, то она выглядит следующим образом: 90–97% — суправентрикулярная экстрасистолия, 60–68% — желудочковая экстрасистолия, 12–30% — пароксизмальная тахикардия [7].

Для выявления лиц с высоким риском СД необходимо разделить их на три категории:

общая популяция;
лица с предполагаемыми нарушениями (ожирение, артериальная гипертензия (АГ) или СД в семейном анамнезе);
пациенты с распространенными ССЗ.

С высоким уровнем доказательности и огромным количеством исследований в рекомендациях Европейского общества кардиологов и Европейской ассоциации СД (European Society of Cardiology — EASC and the European Association for the study of diabetes — EASD) [8] представлены следующие факты:

Присутствует взаимосвязь между гипергликемией и ССЗ. В исследовании DECODE было выявлено, что повышение уровня гликемии более 8 ммоль/л увеличивает риск развития патологии в 2 раза. При этом максимальный уровень смертности был отмечен в группе повышенного уровня глюкозы в крови через 2 ч после еды (>11,1 ммоль/л). В то время как снижение этого показателя всего лишь на 2 ммоль/л уменьшало риск смертельного исхода при СД на 20–30%. Аналогичное исследование, включавшее 95 783 человека, выявило, что повышение уровня гликемии до 7,8% сопровождалось ростом риска ССЗ в 1,58 раза [21].

Согласно Европейскому проспективному исследованию , повышение гликированного гемоглобина на 1% увеличивает риск ССЗ в 1,31 раза (p Литература

Morris N.J., Wang S.L., Stevens L.K. et al. Mortality and causes of death in the WHO Multinational Study of Vascular Disease in Diabetes // Diabetol. 2001. Vol. 44 (Suppl. 2). S. 1 4–21.
Herlitz J., Maimberg K., Karlson B.W. et al. Mortability and morbidity during a of diabetics with myocardial infarction // Acta Med. Scand. 1988. Vol. 224 (1). P. 31–38.
Масляева Л.В., Старченко ритма и проводимости сердца у больных с гипертонической болезнью и сопутствующим сахарным диабетом 2 типа // Материалы первого всероссийского съезда аритмологов. М., 2005. С. 72–74.
Osgren C.J. et al. Atrial fibrillation and its association with type 2 diabetes and hypertension in a Swedish community // Obes. Metab. 2004.Vol. 6. P. 367–374.
Rywic S.L. et al. Heart failure in patients seeking medical help in outpatients clinics. Pt I. General characteristics // Eur. J. Heart Fail. 2000. Vol. 2, № 4. P. 413–421.
Нестерова И.В. и др. Аритмологическая характеристика больных с ХСН при сохраненном синусовом ритме и подход к ее улучшению // Вестник аритмологии. 2–3. № 31. С. 20–25.
Измайлов А.Д., Коломин Е.Ю., Карпов оценка эпизодов ишемии миокарда и нарушения ритма сердца по результатам суточного мониторирования ЭКГ у пациентов с гипертонической болезнью с инсулиннезависимым сахарным диабетом // Вестник аритмологии. 2000. № 3. С. 21–25.
Ryden L., Standl E., Bartnic M. et al. Task Force on Diabetes and Cardiovascular Diseases of the European Society of Cardiology; Eiropean Association for the Study of Diabetes. Guidelines on diabetes, , and cardiovascular diseases: executive summary // Eur. Heart J. 2007. Vol. 28 (1). P. 88–136.
Woodward M., Patel A., Zoungas S. et al. Does glycemic control offer similar benefits among patients with diabetes in different regions of the world? Results from the ADVANCE trial // Diabetes Care. 2011. Vol. 34 (12). P. 2491–2495.
Low fasting plasma glucose levels as a predictor of cardiovascular disease and mortality // Circulation. 2000. Vol. 101. P. 2047–2052.
Drzewoski J., M. Effect of gliclazide modified release on adiponectin, . And tumor necrosis plasma levels in individuals with type 2 diabetes mellitus // Curr. Med. Res. Opin. 2006. Vol. 22(10). P. 1921.
Papanas N., Tziakas D., Chalikias G. et. al. Gliclazide treatment lowers serum levels in poorly controlled type 2 diabetic patients // Diabetes Metab. 2006. Vol. 32 (4). P. 344, 671–674.
Patel A., MacMahon S., Chalmers. J. et al., ADVANCE Collaborative Group 2008. Intensive blood glucose control and vascular outcomes in patients with type 2 diabetes // N. Engl. J. Med. 2008. Vol. 358. P. 2560–2572.
Intensive control with sulphonilureas or insulin compared with conventional treatment and risk of complications in patiemts with type 2 diabetes (UKPDS 33). UK Prospective Diabetes Study Group // Lancet. 1998. Vol. 352. № 9131. Р. 837–853.
Давыдов А.Л., Баранова гисто- и ультраструктурной организации миокарда и стенки сосудов у больных с сахарным диабетом типа 2 // Проблемы эндокринологии. 2005. № 3. С. 21–25.
Николаев Н.А. и др. Внезапная коронарная смерть // Сердце. 2006. Т. 5б № 5. С. 265–267.
Risk factors in coronary atherosclerosis // Thromb. J. 2003. Vol.1, № 1. Р.4.
Mazzone T., Chait A., Plutsky J. Cardiovascular disease risk in type 2 diabetes mellitus: Insights from mechanistic studies // Lancet. 2008. Vol. 371. P. 1800–1809.
Meier M., Hummel M. Cardiovascular disease and intensive glucose control in type 2 diabetes mellitus: moving practice toward strategies // Vasc. Health Risk. Manag. 2009. Vol. 5. P. 859–871.
Haffner S. M., Lehto S., Ronnemaa T. et al. Mortality from coronary heart disease in subjects with type 2 diabetes and in nondiabetes subjects with and without prior myocardial infarction // N. Engl. J. Med. 1998. Vol. 339. P. 229–234.
Coutinho M., Genstein relationship between glucose and incident cardiovascular events; met regression analysis of published data 20 studies of 95783 individuals followed for 12?4 years // Diabetes Care. 1999. P. 223–240.
Ajjan R.A., Grant disease prevention in patients with type 2 diabetes: The role of oral agents // Diab. Vasc. Dis. Res. 2006. Vol. 3(3). P. 147–158.
Hemmingsen B., Lund S., Wetterslev J., Vaag A. Oral hypogkycaemic agents, insulin resistence and cardiovascular disease in patients with type 2 diabetes // Eur. J. Endocrinol. 2009. Vol. 161. P. 1–9.
Арутюнов диабет и атеросклероз. Какова оптимальная стратегия сдерживания атеросклеротического процесса? // Сердце. 2004. № 1 (13). С. 36–40.
Johnson J.A., Simpson S.H., Majumdar S.R., Toth mortality associated with the use of metformin compared with sulfonylurea monotherapy in type 2 diabetes // Diabetes Care. 2002. Vol. 25. P. 2244–2248.
Старостина в лечении сахарного диабета. М.: Медпрактика, 2000. 104 с.
Дедов И.И., Мельниченко Г.А., Фадеев : учебник для вузов. М.: , 2007. 432 с.
Paternostro G., Pagano D., T. et al. Insulin resistance in patients with cardiac hypertrophy // Cardiovasc. Res. 1999. Vol. 42. P. 246–253.
Davis C.L., Kapuku G., Snieder H. et al. Insulin resistance syndrome and left ventricular mass in healthy young people /// Am J. Med. Sci. 2002. Vol. 324. P. 72–75.
De Kreutzenberg S. Avogaro A., Tiengo A. et al. Left ventricular mass in type 2 diabetes mellitus. A study employing a simple ECG index: the Cornell voltage // J. Endocrinol. Invest. 2000. Vol. 23. P. 139–144.
Hintz K.K., Ren J. Prediabetic insulin resistance is not permissive to the development of cardiac resistance to growth factor I in ventricular myocytes // Diabet. Res. Clin. Pract. 2002. Vol. 55. P. 89–98.
Investigating the dual nature of : ischemia or direct arrhethmogenic effect / T.Szabo, B. Merkely // Life Sci. 2000. Vol.66, № 26. P. 2527–2541.
Dead in bed syndrome — a hypothesis // Diabetes Obes. Metab. 2006. Vol. 8. P. 261–263.
Lee S.P. et. al. Influence of autonomic neuropathy on QT interval lengthening during hypoglycemia in type 1 diabetes // Diabetes. 2004. Vol. 53. P. 1535–1542.
Kannel W.B., McGee D.L., Diabetes and cardiovascular disease: the Framingham study // JAMA. 1979. Vol. 241. P. 2035–2038.
Nichols G.A., Hillier T.A., Erbey J.R. et al. Congestive heart failure in type 2 diabetes: prevalence, incidence, and risk factors // Diabetes Care. 2001. Vol. 24. P. 1614–1619.
Абдалкина диастолической функции миокарда левого желудочка у больных ИБС с нарушенной толерантностью к глюкозе // Третий Российский диабетологический конгресс. Тез. докл. М., 2004. С. 17–218.
Дедов И.И., Александров А.А, факторы риска ИБС у больных сахарным диабетом 2 типа: роль гиперсимпатикотонии и возможности ее коррекции // Качество жизни. Медицина. 2003. № 2. 34 с.
Juutilainen A. Gender difference in the impact of type 2 diabetes on coronary heart disease risk // Diabet. Care. 2004. Vol. 27. P. 2898–2904.
Schannwelll C.M., Schneppengeim M., Perings S. et al. Left ventricular diastolic dysfunction as an early manifestation of diabetic cardiomyopathy // Cardiol. 2002. Vol. 98. № 1–2. P. 33–39.
Cabou C., Campistron G., Marsollier N. et al. Brain glucagonlike regulates arterial blood flow, heart rate, and insulin sensitivity // Diabetes. 2008. Vol. 57 № 10. P. 2577–2787.
Krinsley variability: a strong independent predictor of mortality in critically ill patients // Crit. Care Med. 2008. Vol. 36. P. 3008–3013.
Ceriello A. et al. Oscillating glucose is more deleterious to endothelial function and oxidative stress than mean glucose in normal and type 2 diabetic parients // Diabetes. 2008. Vol. 57, № 5. P. 1349–1354.
Palatini P., Julius P., Julius S. The role of cardiac autonomic function in hypertension and cardiovascular disease // Curr. Hypertens. Rep. 2009. Vol. 11, № 3. P. 199–205.
Ihnat M.A., Kaltreider R.C., Thorpe speroxide dismutase induction in retinal cells in response to intermittent high versus continuous high glucose // Am. J. Biochem. Biotech. 2007. Vol. 3. P. 16–23.

Только для зарегистрированных пользователей

источник

Распространенность сахарного диабета (СД) неуклонно растет как в развитых, так и в развивающихся странах, причем в первую очередь за счет диабета 2-го типа, на долю которого приходится до 90% всех случаев болезни. По оценкам Всемирной организации здравоохранения, более 180 миллионов человек во всем мире страдают сахарным диабетом, а к 2015 году существует вероятность увеличения этих цифр вдвое. Большинство больных СД умирают или становятся инвалидами вследствие сердечно-сосудистых (СС) осложнений [9, 11, 17]. Наличие различных вариантов нарушений углеводного обмена, таких как метаболический синдром (МС) и СД, увеличивает относительный риск СС смертности, которая существенно возрастает при сочетании и МС, и СД (рис. 1) [9, 11, 16].

Ведущей причиной развития макрососудистых осложнений является атеросклеротическое поражение основных артериальных бассейнов, приводящее к развитию ишемической болезни сердца (ИБС) и ее осложнений, церебро-васкулярной болезни и облитерирующему поражению артерий нижних конечностей. В основе развития микрососудистых осложнений лежит специфическое для СД поражение сосудов микроциркуляторного русла, связанное с утолщением базальных мембран капилляров.

Снижение СС смертности и риска развития макро- и микрососудистых осложнений — главные цели лечения больных СД 2-го типа. Важнейшими факторами, оказывающими влияние на риск СС осложнений у больных СД 2-го типа, являются: уровень артериального давления (АД), состояние углеводного обмена и липидного спектра плазмы крови [7, 13, 16, 17]. Профилактика СС осложнений у больных СД должна быть направлена на весь комплекс факторов риска, включая гипотензивную, сахароснижающую, гиполипидемическую терапию, лечение антитромбоцитарными препаратами и отказ от курения [1, 18].

Ведущие факторы риска СС осложнений при СД 2-го типа

Главной причиной смерти больных СД 2-го типа являются макрососудистые осложнения, такие как инфаркт миокарда, хроническая сердечная недостаточность, мозговой инсульт и др. Крупное клиническое исследования UKPDS (U. K. Prospective Diabetes Study) позволило определить наиболее значимые факторы риска возникновения ИБС и ее осложнений у больных СД 2-го типа. К ним относятся (в порядке убывания значимости) повышение уровня холестерина липопротеинов низкой плотности (ХЛНП); повышение АД; курение; низкий уровень холестерина липопротеинов высокой плотности (ХЛВП); повышение уровня гликозилированного гемоглобина (HbA1c) [21].

Исходя из этого становится очевидным, что профилактика СС осложнений у больных СД должна включать не только адекватный контроль уровня гликемии, но и мероприятия, позволяющие эффективно и комплексно воздействовать на факторы риска развития и прогрессирования артериальной гипертонии (АГ), атеросклероза, ИБС. В связи с этим особую актуальность приобретают вопросы рационального выбора лекарственных средств, позволяющих не только улучшить клиническое состояние пациентов, но и снизить СС риск.

Особенности фармакотерапии АГ у больных СД

СД и АГ часто сочетаются друг с другом. У больных СД 1-го типа развитие АГ непосредственно связано с прогрессированием нефропатии. При СД 2-го типа развитие АГ в 80% случаев предшествует развитию заболевания. Наиболее часто у этих больных выявляется «эссенциальная» гипертония, которая является проявлением синдрома периферической инсулинрезистентности. Наличие АГ значительно увеличивает СС заболеваемость и смертность при СД 2-го типа. Повышенное АД ассоциируется с 2–3-кратным увеличением абсолютного риска СС смертности у больных с СД 2-го типа по сравнению с лицами без диабета [7, 13, 16]. Об этом свидетельствуют результаты исследования MRFIT (Multiple Risk Factor Intervention Trial) [17]. По данным другого исследования сообщается, что от 35% до 75% СС и почечных осложнений у больных СД могут быть связаны с АГ [9]. Все это привело к тому, что больные СД, даже без клинических проявлений атеросклероза, по риску развития осложнений приравниваются к больным с установленным диагнозом ИБС [16].

Особенности АГ у больных СД. Течение АГ у больных СД 2-го типа имеет ряд отличительных признаков. У этих больных чаще выявляется увеличение пульсового давления, что ассоциируется с более высоким риском развития СС осложнений. Для них более характерна гипертония в ночное время. Отсутствие снижения АД ночью является феноменом, ассоциирующимся с более частым поражением органов-мишеней, в частности сердца и почек. Больные СД более склонны к ортостатической гипотонии, что осложняет проведение адекватного контроля уровня АД. У них чаще регистрируется неадекватный прирост АД во время физической нагрузки, нарушения ауторегуляции кровяного давления. Указанные отличия, в частности, во многом определяют более высокий риск развития СС осложнений у больных СД с АГ [7, 13].

Поскольку наличие АГ увеличивает уже исходно повышенный риск развития СС осложнений при СД, то у этой категории больных требуется более жесткий контроль уровня АД и достижение его целевых значений. Для больных СД целевой уровень АД ниже, чем в популяции, и составляет

Т. Е. Морозова, доктор медицинских наук
Т. Б. Андрущишина, кандидат медицинских наук ММА им. И. М. Сеченова, Москва

источник

Рассмотрены основные направления профилактических вмешательств при сахарном диабете 2-го типа, их теоретический потенциал и реализация, основные и побочные эффекты. Разносторонний контроль может обеспечить перевес позитивных эффектов вмешательств над их в

The article covers the main directions of prophylaxical interventions with type 2 diabetes, theoretical potential of their development and realization and side effects. Due to versatile control positive effects of intervention may surpass their possible undesirable complications and reduce residual cardiovascular risk.

Все известные на сегодняшний день исследования в группе пациентов с сахарным диабетом (СД) свидетельствуют о том, что один только СД приводит к значительному увеличению риска сердечно-сосудистых заболеваний (ССЗ) и смертности от них. Логично полагать, что агрессивно развивающееся заболевание требует такого же агрессивного, жесткого контроля. Тем не менее, в свете постоянно обновляющихся клинических данных преимущества интенсивных вмешательств при СД выглядят не такими очевидными, как полагалось ранее.

Новые данные о значимости немедикаментозных вмешательств при СД 2-го типа были получены в результате 4-летнего проспективного рандомизированного клинического исследования, целью которого было выявление возможности достижения частичной или полной ремиссии СД 2-го типа (n = 4 503, индекс массы тела (ИМТ) > 25 кг/м 2 ) [1]. В группе интенсивного изменения образа жизни (ИИОЖ) (n = 2241) инициация и поддержание выполнения рекомендаций проводились в режиме постоянного контроля, в группе сравнения (n = 2262) 3 раза в год проводились групповые собеседования. Итоги были вполне ожидаемы: в группе ИИОЖ динамика снижения массы тела и повышения физической активности была существенно больше. При этом в течение одного года наблюдения ремиссия СД была достигнута в 11,5% случаев (95% ДИ 10,1–12,8%; в группе сравнения — 2,0%, p 25 кг/м 2 [3]. Целью исследования было изучение эффективности ИИОЖ в профилактике нефатальных инфаркта миокарда (ИМ) и мозгового инсульта (МИ), смерти и госпитализации по поводу ишемической болезни сердца (ИБС). За 11-летний период наблюдения в группе ИИОЖ были достигнуты значимые позитивные изменения в виде стойкого снижения массы тела на 5%, повышение физической активности, отмечалась положительная динамика гликированного гемоглобина (HbA_1c), артериального давления (АД), липопротеинов высокой плотности (ЛПВП). Единственным фактором риска, который не поддавался влиянию, был уровень липопротеинов низкой плотности (ЛПНП). В итоге ИИОЖ не привело к значимому улучшению прогноза пациентов, исследование было завершено досрочно [4].

Гипергликемия может быть самостоятельной причиной высокого риска ИБС: с увеличением HbA_1c на 1% риск ИБС возрастает на 11%. Соответственно, снижение HbA_1c на 1% позволяет снизить ССР на 37%, смерти от осложнений СД — на 21%, ИМ — на 14% [5]. Прямая зависимость смертности от всех причин, смертности от ССЗ, смертности от ИБС, с одной стороны, и гликемии, с другой, установлена давно и многократно подтверждена. По современным представлениям указанная «зависимость ступенчатая и непрерывная, без ясного порога, ниже которого зависимости нет» [2]. Это обращает нас к «обратной стороне медали» жесткого контроля гликемии — гипогликемическим событиям.

Результаты первого крупного ретроспективного наблюдательного исследования, спланированного для установления возможной связи нежелательных кардиальных событий и снижения гликемии ниже установленного порога, убедительно продемонстрировали повышение ССР среди пациентов, имевших эпизоды гипогликемии (OR 1,79; 95% CI 1,69–1,89) [6]. Полемика относительно взаимосвязи между уровнем гликемии и риском наступления нежелательных сердечно-сосудистых исходов при СД, обоснованная неоднозначными результатами совокупности клинических исследований [5, 7–9], завершилась в 2010 г. формированием концепции индивидуального подхода к выбору целевого уровня гликемии [10]. Декларируется положение о том, что нивелирование нежелательных сердечно-сосудистых событий, опосредованных гипогликемией, может быть достигнуто, если при выборе целевых значений HbA_1c ориентироваться на некоторые клинические характеристики (табл. 1).

При этом группу высокого риска развития гипогликемии составляют пожилые пациенты, больные с длительным течением СД; больные с отсутствием распознавания гипогликемии; больные с ССЗ; пациенты со сниженной функцией почек и печени; пациенты, получающие бета-блокаторы; пациенты с гликемическим контролем, близким к нормальным значениям.

Пациенты с СД, имеющие артериальную гипертензию (АГ), относятся в группе очень высокого ССР: 10-летний риск фатального сердечно-сосудистого события — ≥ 10%; риск нефатального сердечно-сосудистого события для мужчин — ≥ 30%; для женщин — ≥ 40%). Целевым уровнем АД, согласно текущим рекомендациям, является уровень ≤ 130/80 мм рт. ст. [11]. Однако вполне вероятно, что в ближайшее время нас ждут новые отечественные экспертные заключения, основанные в том числе и на осмыслении старых данных. Декларируемая сегодня линейная зависимость между уровнем систолического АД (АДсис) и снижением риска смертности от всех причин, диабет-ассоциированной смертности, ИМ, МИ была прослежена до уровня АД, достигнутого в известных исследованиях (табл. 2).

Как видно, позитивное влияние на ССР «жесткого» контроля АД касалось значения, превышающего рекомендуемый сегодня уровень. Выбор цели ≤ 130/80 мм рт. ст., в определенном смысле, носил умозрительный характер. Более того, недавно опубликованные результаты ветви исследования ACCORD [22], включавшей 4687 пациентов с СД 2-го типа и АГ, показали отсутствие различий в комбинированной первичной точке (нефатальные ИМ и МИ, сердечно-сосудистая смерть), вторичных исходах (нефатальный ИМ, фатальный и нефатальный МИ, сердечно-сосудистая смерть) между группами стандартного ( и сердечно-сосудистые риски

Диабетическая дислипидемия (нетипично малые, менее плотные ЛПНП, гиперпродукция липопротеинов очень низкой плотности (ЛПОНП) и триглицеридов (ТГ), сниженная продукция ЛПВП, увеличение периода полураспада липопротеинов) — наиболее изученный фактор риска развития атеросклероза у пациентов с СД [2]. Снижение уровня атерогенных фракций — ключевая позиция первичных и вторичных профилактических воздействий. Препаратами первого выбора являются ингибиторы гидроксиметилглутарил-коэнзим-А-редуктазы (статины) (табл. 3).

Метаанализ 14 рандомизированных клинических исследований (РКИ), включавших суммарно 18 686 пациентов с СД, показал, что статины так же эффективны у пациентов с СД, как и в общей популяции в снижении ССР. У пациентов с СД, обеспечивая снижение уровня ЛПНП, статины на каждый 1 ммоль/л ЛПНП снижают смертность от всех причин на 9%, вследствие достоверного снижения смертности от сосудистых событий; на 21% снижают риск главных сердечно-сосудистых событий [24]. Согласно текущим рекомендациям, все пациенты с СД относятся к группе высокого или очень высокого риска [25] и должны получать статины в дозе, способствующей достижению целевого уровня ЛПНП (табл. 4).

Учитывая, что выраженность гиполипидемического действия различается между разными препаратами (табл. 5), рекомендации ESC/EAS (2011) предлагают удобный инструмент для оптимизации выбора тактики липидкоррегирующей терапии (табл. 6).

В реальной клинической практике в России используется 3 препарата группы статинов, различающихся как выраженностью гиполипидемического эффекта, так и некоторыми фармакокинетическими и фармакодинамическими особенностями, определяющими предпочтительный выбор препарата (рис.).

Несмотря на бесспорные преимущества статинов в первичной и вторичной профилактике нежелательных сердечно-сосудистых событий у пациентов с СД в последние годы вновь бурно обсуждается безопасность их применения в этой категории пациентов.

Первым клиническим исследованием, обратившим внимание на повышение риска возникновения СД, было двойное слепое плацебо-контролируемое мультицентровое исследование JUPITER¸ включавшее 17 802 мужчин и женщин [27]. В группе активного лечения (розувастатин) было зарегистрировано 270 случаев СД, что определяло статистически значимо повышенный (на 27%) риск возникновения СД. Ряд других исследований также указывает на повышение риска на 12–48% [28–32]. В целом, результаты метаанализа предполагают 9% повышение риска СД на фоне приема любых препаратов класса статинов, а при интенсивной терапии риск возрастает до 12% [33]. По некоторым данным более «сильные» препараты (аторвастатин, розувастатин, симвастатин) обладают большим «диабетогенным» дозозависимым потенциалом в сравнении, в частности, с более «слабым» правастатином [34, 35]. Применение последнего, по данным исследования WOSCOPS, ассоциировано с 30% снижением риска СД в сравнении с плацебо [36]. K. K. Koh и соавт. (2011) предполагает, что наиболее высокий риск СД при применении розувастатина в сравнении с правастатином связан с большей силой и меньшей гидрофильностью первого [37]. Эти данные кажутся неожиданными, тем более, что розувастатин, благодаря особенностям фармакокинетики (высокие гепатоселективность и гидрофильность, низкий уровень метаболизма с участием системы цитохрома Р450, умеренная системная биодоступность), позиционировался как наиболее безопасный препарат. Тем не менее, постмаркетинговые исследования показали, что препарат действительно выделяется из ряда статинов прочими нежелательными эффектами, в том числе наиболее высоким среди статинов риском миопатических побочных явлений [38]. Это еще раз подчеркивает предположение о том, что эффекты статинов совсем не так очевидны и предсказуемы, как полагали ранее.

Новейший метаанализ, посвященный теме повышенного риска СД, включающий 17 РКИ и в общей сложности 113 394 пациента, опубликован в апреле 2013 г. [39]. В метаанализ вошли известные РКИ с применением аторвастатина (5 РКИ); симвастатина (3 РКИ); розувастатина (3 РКИ), ловастатина (1 РКИ); правастатина (7 РКИ). Результаты вполне согласуются с ранее сделанными выводами: правастатин 40 мг/сут ассоциирован с наименьшим риском СД в сравнении с плацебо (OR 1,07; 95% ДИ 0,86; 1,30), с наибольшим риском ассоциирован розувастатин 20 мг/сут — 25% повышение риска СД (OR 1,25; 95% ДИ 0,82; 1,90), аторвастатин 80 мг/сут занимает «промежуточное» положение (OR 1,15; 95% ДИ 0,90; 1,50) (табл. 7).

Предполагается, что повышение уровня глюкозы крови на фоне приема статинов может быть связано с повышением инсулинорезистентности [40, 41]. Тем не менее, точный механизм возможного влияния не установлен. Более того, некоторые исследователи высказывают предположение, что статины скорее потенцируют эффекты предсуществующих факторов риска СД. Такое понимание формирования риска СД отражено в результатах анализа D. D. Waters и соавт. (2013). 15 056 пациентов, включенных в исследования TNT и IDEAL, получавших аторвастатин, были ранжированы на группы низкой (10 мг/сут) и высокой (80 мг/сут) дозы, а также на 2 группы различного исходного риска СД (группа «0–1 фактор риска» и группа «2–4 фактора риска»). Среди пациентов с исходно низким риском СД не было выявлено различий в возникновении новых случаев СД при применении аторвастатина 10 и 80 мг/сут (частота выявления СД была низкой — 3,35% и 3,22% соответственно). Т. е. высокие дозы аторвастатина в этом случае не повышали риск возникновения СД. В группе с более высоким исходным риском возникновения СД частота новых случаев была значимо выше (14,32% — в группе 80 мг/сут; 11,86% — в группе 10 мг/сут) и обнаруживался дозозависимый эффект. В то же время риск возникновения нежелательных сердечно-сосудистых событий при применении аторвастатина 80 мг/сут у пациентов с различной степенью риска СД был на 18% ниже, чем в группе 10 мг/сут [42].

Таким образом, можно сделать однозначное заключение о том, что польза применения статинов у пациентов с СД или риском развития последнего значительно превышает вероятность формирования/ухудшения проявлений нарушений углеводного обмена. Известные на сегодняшний день факты позволяют полагать существенные различия между препаратами класса статинов в контексте развития побочных эффектов (гипергликемия, миопатии), что может влиять на тактику выбора препарата в особых группах пациентов.

Применение статинов у пациентов с ХБП — один из проблемных вопросов в связи с высокой распространенностью и недостаточностью своевременной диагностики ХБП. По данным многоцентрового исследования DEMAND, включавшего 32 208 пациентов с СД 2-го типа, нормоальбуминурия, микроальбуминурия и макроальбуминурия регистрируется в 51%, 39% и 10% случаях соответственно. В 22% всех случаев отмечается снижение скорости клубочковой фильтрации (СКФ) ниже 60 мл/мин/1,73 м 2 [43]. По данным C. E. Koro et al. (2009) 39,7% пациентов с СД имеют ту или иную стадию ХБП [44]. Наличие ХБП может определять выбор между различными препаратами класса статинов, учитывая особенности фармакокинетики последних (табл. 8).

Известно, что дислипидемия является независимым фактором, инициирующим развитие ХБП, и одним из факторов патогенеза последней при СД. Метаанализ 13 клинических исследований показал, что липидкоррегирующая терапия способствует замедлению прогрессирования ХБП и уменьшению протеинурии [45]. Результаты текущих наблюдений свидетельствуют о различиях в нефропротективном потенциале между разными препаратами класса. Так, в исследовании PLANET I, которое включало пациентов с СД 1-го и 2-го типов, получавших оптимальные дозы ингибиторов ангиотензинпревращающего фермента или блокаторов рецепторов ангиотензина-II, при сравнении нефропротективных эффектов розувастатина и аторвастатина были выявлены значимые различия между препаратами. Пациенты, имевшие исходно высокий уровень ЛПНП (> 2,35 ммоль/л), протеинурию, были рандомизированы в группу аторвастатина (целевая доза 80 мг/сут) и розувастатина (целевая доза 40 мг/сут). Результаты 52 недель наблюдения: аторвастатин достоверно снизил протеинурию на 15%, эффект был отмечен на 26-й неделе и сохранялся до 52-й недели; розувастатин не обнаружил значимых изменений в уровне протеинурии в течение периода наблюдения. Только в группе розувастатина было отмечено в 4,9% случаев удвоение сывороточной концентрации креатинина (p

И. В. Друк* , 1 , кандидат медицинских наук
Г. И. Нечаева*, доктор медицинских наук, профессор
О. Ю. Кореннова*, доктор медицинских наук, профессор
Е. А. Ряполова**

* ГБОУ ВПО ОмГМА МЗ РФ, Омск
** ПДО ГБОУ ВПО ОмГМА МЗ РФ, Омск

источник

Сердечно-сосудистые заболевания по-прежнему являются ведущей причиной высоких показателей смертности у лиц с сахарным диабетом (СД). В настоящей статье рассмотрен вопрос о влиянии СД на сердечно-сосудистые риски. Отражена распространенность и значимость основных и дополнительных факторов риска сердечно-сосудистых заболеваний в развитии макрососудистых осложнений при СД. В контексте влияния на сердечно-сосудистые риски рассмотрены эффективность и безопасность основных современных противодиабетических препаратов. Показано преимущество дапаглифлозина — перорального противодиабетического препа рата нового поколения, обладающего надежным и безопасным противодиабетическим действием и способностью к коррекции основных факторов сердечно-сосудистого риска (ожирение, артериальная гипертензия).

Голобородова Ирина Васильевна — кандидат медицинских наук, доцент кафедры факультетской терапии и профболезней

Фомина Вера Михайловна — кандидат медицинских наук, доцент кафедры факультетской терапии и профболезней

1. IDF Diabetes Atlas, 8th edition. Brussels: International Diabetes Federation; 2017. Available from: https://www.idf.org/e-library/epidemiologyresearch/diabetesatlas/134-idf-diabetes-atlas-8th-edition.html.

2. Дедов ИИ, Шестакова МВ, Викулова ОК. Эпидемиология сахарного диабета в Российской Федерации: клинико-статистический анализ по данным Федерального регистра сахарного диабета. Сахарный диабет. 2017;1(20):13-41.

3. Nwaneri C, Cooper H, Bowen-Jones D. Mortality in type 2 diabetes mellitus: magnitude of the evidence from a systematic review and meta-analysis. The British Journal of Diabetes & Vascular Disease. 2013;4(13):192-207. doi:10.1177/1474651413495703.

4. Sarwar N, Gao P, Seshasai SR, et al. Diabetes mellitus, fasting blood glucose concentration, and risk of vascular disease: a collaborative meta-analysis of 102 prospective studies. Lancet. 2010;375:2215-22. doi:10.1016/S0140-6736(10)60484-9.

5. Huxley R, Barzi F, Woodward M. Excess risk of fatal coronary heart disease associated with diabetes in men and women: meta-analysis of 37 prospective cohort studies. British Medical Journal. 2006;332:73-8. doi:10.1136/bmj.38678.389583.7C.

6. Kannel WB, McGee DL. Diabetes and cardiovascular disease: the Framingham study. JAMA. 1979;241:2035-8.

7. Haffner SM, Lehto S, Ronnemaa T. Mortality from coronary artery disease in subject with type 2 diabetes and nondiabetic subjects with and without myocardial infarction. The New England Journal of Medicine. 1998;339:229-34. doi:10.1056/NEJM199807233390404.

8. Demidova TYu. Vascular complications of type 2 diabetes beyond that of glycemic control. Diabetes Mellitus. 2010;3:111-6. (In Russ.) Демидова ТЮ. Сосудистые осложнения СД 2 типа за гранью гликемического контроля. Сахарный диабет. 2010;3:111-6.

9. Boyer JK, Thanigaraj S, Schechtman KB, Peґrez JE. Prevalence of Ventricular Diastolic Dysfunction in Asymptomatic, Normotensive Patients With Diabetes Mellitus. The American Journal of Cardiology. 2004;93:870-5. doi:10.1016/j.amjcard.2003.12.026.

10. Poirier P, Bogaty P, Garneau C, et al. Diastolic dysfunction in normotensive men with well-controlled type 2 diabetes: importance of maneuvers in echocardiographic screening for preclinical diabetic cardiomyopathy. Diabetes Care. 2001;24:5-10. 11. Bell DS. Diabetic cardiomyopathy: a unique entity or a complication of coronary artery disease? Diabetes Care. 1995;18:708-14.

11. Sarma S, Mentz RJ, Kwasny MJ, et al. Association between diabetes mellitus and post-discharge outcomes in patients hospitalized with heart failure: findings from the EVEREST trial. European Journal of Heart Fail. 2013;15:194-202.

12. Greenberg BH, Abraham WT, Albert NM, et al. Influence of diabetes on characteristics and outcomes in patients hospitalized with heart failure: a report from the Organized Program to Initiate Lifesaving Treatment in Hospitalized Patients with Heart Failure (OPTIMIZE-HF). American Heart Journal. 2007;154:271-8. doi:10.1016/j.ahj.2007.05.001.

13. Hamm CW, Bassand JP, Agewall S, et al. ESC Guidelines for the management of acute coronary syndromes in patients presenting without persistent ST-segment elevation: The Task Force for the management of acute coronary syndromes (ACS) in patients presenting without persistent ST-segment elevation of the European Society of Cardiology (ESC). European Heart Journal 2011; 23(32): 2999-3054. doi:10.1093/eurheartj/ehr236.

14. O’Donoghue ML, Vaidya A, Afsal R, et al. An Invasive or Conservative Strategy in Patients With Diabetes Mellitus and Non-ST-Segment Elevation Acute Coronary Syndromes. JACC. 2012;2(60):106-11. doi:10.1016/j.jacc.2012.02.059.

15. Turnbull FM, Abraira C, Anderson RJ, et al. Intensive glucose control and macrovascular outcomes in type 2 diabetes. Diabetologia. 2009;52:2288-98. doi:10.1007/s00125-009-1470-0.

16. UK Prospective Diabetes Study (UKPDS) Group (1998) Intensive blood-glucose control with sulphonylureas or insulin compared with conventional treatment and risk of complications in patients with type 2 diabetes (UKPDS 33). Lancet. 1998;352:83753. doi:10.1016/S0140-6736(98)07019-6.

17. Gotto AM, Bailey K, Gohdes D, et al. The Action to Control Cardiovascular Risk in Diabetes Study Group (2008) Effects of intensive glucose lowering in type 2 diabetes. The N Engl J Med. 2008;358:2545-59. doi:10.1056/NEJMoa0802743.

18. Chalmers J, MacMahon S, Patel A, et al. The ADVANCE Collaborative Group (2008) Intensive blood glucose control and vascular outcomes in patients with type 2 diabetes. The N Engl J Med. 2008;358:2560-72. doi:10.1056/NEJMoa0802987.

19. Duckworth W, Abraira C, Moritz T, et al. Glucose control and vascular complications in veterans with type 2 diabetes. The N Engl J Med. 2009;360:129-39. doi:10.1056/NEJMoa0808431.

20. Riddle MC, Ambrosius WT, Brillon DJ, et al. Action to Control Cardiovascular Risk in Diabetes Investigators. Epidemiologic relationships between A1C and all-cause mortality during a median 3,4-year follow-up of glycemic treatment in the ACCORD trial. Diabetes Care. 2010,33:983-90. doi:10.2337/dc09-1278.

21. Center for Drug Evaluation and Research. Guidance for Industry Diabetes Mellitus: Evaluating Cardiovascular Risk in New Antidiabetic Therapies to Treat Type 2 Diabetes, 2008. http://www.fda.gov/downloads/drugs/guidancecomplianceregulato ryinformation/guidances/ucm071627.pdf.

22. Gerstein H, Yusuf S, Riddle MC, et al. ORIGIN Trial Investigators, Rationale, design, and baseline characteristics for a large international trial of cardiovascular disease prevention in people with dysglycemia: the ORIGIN Trial (Outcome Reduction with an Initial Glargine Intervention). Am Heart J. 2008;1(155):26-32.

23. Gerstein H, Bosch J, Dagenais GR, et al. ORIGIN Trial Investigators. Basal insulin and cardiovascular and other outcomes in dysglycemia. The N Engl J Med. 2012;367:31928. doi:10.1056/NEJMoa1203858.

24. Marso SP, McGuire DK, Zinman B, et al. Design of DEVOTE (Trial Comparing Cardiovascular Safety of Insulin Degludec vs Insulin Glargine in Patients With Type 2 Diabetes at High Risk of Cardiovascular Events) — DEVOTE 1. Am Heart J. 2016;179:175-83. doi:10.1016/j.ahj.2016.06.004.

25. Nissen SE, Wolski K. Effect of rosiglitazone on the risk of myocardial infarction and death from cardiovascular causes. The N Engl J Med. 2007;356(24):2457-71. doi:10.1056/NEJMoa072761.

26. Graham DJ, Ouellet-Hellstrom R, MaCurdy TE, et al. Risk of acute myocardial infarction, stroke, heart failure, and death in elderly medicare patients treated with rosiglitazone or pioglitazone. JAMA. 2010;304(4):411-8. doi:10.1001/jama.2010.920.

27. Lincoff AM, Woski K, Nichols SJ, Nissen SE. Pioglitazone and risk of cardiovascular events in patients with type 2 diabetes mellitus: a meta-analysis of randomized trials Pioglitazone and risk of cardiovascular events in patients with type 2 diabetes mellitus: a meta-analysis of randomized trials. JAMA. 2007;298(10):1180-8. doi:10.1001/jama.298.10.1180.

28. Marso SP, Poulter NR, Nissen SE, et al. Design of the liraglutide effect and action in diabetes: evaluation of cardiovascular outcome results (LEADER) trial. Am Heart J. 2013;166(5):823-30. doi:10.1016/j.ahj.2013.07.012.

29. Pfeffer MA, Claggett B, Diaz R, et al. Lixisenatide in Patients with Type 2 Diabetes and Acute Coronary Syndrome. The N Engl J Med. 2015;373(23):2247-57. doi:10.1056/NEJMoa1509225.

30. Scirica BM, Braunwald E, Raz I, et al. Heart Failure, Saxagliptin, and Diabetes Mellitus: Observations from the SAVOR-TIMI 53 Randomized Trial. Circulation. 2014;130(18):1579-88. doi:10.1161/CIRCULATIONAHA.114.010389.

31. White WB, Cannon CP, Heller SR, et al. Alogliptin after Acute Coronary Syndrome in Patients with Type 2 Diabetes. The N Engl J Med. 2013;369(14):1327-35. doi:10.1056/NEJMoa1305889.

32. Green JB, Bethel МА, Armstrong PW, et al. Effect of Sitagliptin on Cardiovascular Outcomes in Type 2 Diabetes. The N Engl J Med. 2015;373(3):232-42. doi:10.1056/NEJMoa1501352.

33. Zinman B, Wanner C, Lachin JM, et al. Empagliflozin, Cardiovascular Outcomes, and Mortality in Type 2 Diabetes. The N Engl J Med. 2015;373(22):2117-28. doi:10.1056/NEJMoa1504720.

34. Neal B, Perkovic V, de Zeeuw D, et al. Rationale, design, and baseline characteristics of the Canagliflozin Cardiovascular Assessment Study (CANVAS)-a randomized placebocontrolled trial. Am Heart J. 2013;166(2):217-23. doi:10.1016/j.ahj.2013.05.007.

35. Wiviott SD, Raz I, Bonaca MP, et al. The Design and Rationale for the Dapagliflozin Effect on Cardiovascular Events (DECLARE) — TIMI 58 Trial. Am Heart J. 2018;200(2):83-9. doi.org/10.1016/j.ahj.2018.01.012.

36. Raz I, Mosenzon O, Bonaca MP. DECLARE-TIMI 58: Participants’ baseline characteristics. Diabetes, Obesity and Metabоlism. 2018;20(5):1102-10. doi:10.1111/dom.13217.

37. Уразгильдеева СА, Малыгина ОФ. Особенности лечения дислипидемии у больных сахарным диабетом 2-го типа. Медицинский совет. 2016;3:48-53.

38. Rabkin SW, Mathewson FA, Hsu P-H. Relation of body weight to development of ischemic heart disease in a cohort of young North American men after a 26 year observation period: the Manitoba Study. The American Journal of Cardiology. 1977;39:452-8.

39. Hubert HB, Feinleib M, McNamara PM, et al. Obesity as an independent risk factor for cardiovascular disease: a 26-year follow-up of participants in the Framingham Heart Study. Circulation. 1983;67:968-77.

40. Wilson PWF, D’Agostino RB, Sullivan L, et al. Overweight and obesity as determinants of cardiovascular risk: the Framingham experience. The Archives of Internal Medicine. 2002;162:1867-72.

41. Бутрова СА. От эпидемии ожирения к эпидемии сахарного диабета. Consilium medicum. 2003;5(9):524-8.

42. Клинические рекомендации ЕОК/ЕОА по диагностике и лечению диспилипидемий 2016. Российский кардиологический журнал. 2017;22(5):7-77. doi:10.15829/1560-4071-2017-5-7-77.

43. Wing RR, Bolin P, Brancati FL. The Look AHEAD Research Group. Cardiovascular effects of intensive lifestyle intervention in type 2 diabetes. The New England Journal of Medicine. 2013;369(2):145–54. doi:10.1056/NEJMoa1212914.

44. Дедов ИИ, Мельниченко ГА, Шестакова МВ, и др. Лечение морбидного ожирения у взрослых. Ожирение и метаболизм. 2018;15(1):53-70. doi:10.14341/OMET2018153-70.

45. Garvey WT, Mechanick JI, Brett EM, et al. AACE/ACE Comprehensive Clinical Practice Guidelines for Medicare Care of Patients with Obesity. Endocrine Practice. 2016;22(3):1-203. doi:10.4158/EP161365.GL.

46. Bolinder J, Ljunggren Ö, Johansson L, et al. Dapagliflozin maintains glycaemic control while reducing weight and body fat mass over 2 years in patients with type 2 diabetes mellitus inadequately controlled on metformin. Diabetes, Obesity and Metabоlism. 2014;16(2):159-69. doi:10.1111/dom.12189.

47. Sawicki PT, Heise T, Berger М. Antihypertensive treatment and mortality in diabetic patients. What is the evidence? Diabetologia. 1997;40(2):134-7. doi:10.1007/s001250051429.

48. Sundström J, Sheikhi R, Östgren CJ, et al. Blood pressure levels and risk of cardiovascular events and mortality in type-2 diabetes: cohort study of 34 009 primary care patients. Journal of Hypertension. 2013;31(8):1603-10. doi:10.1097/HJH.0b013e32836123aa.

49. Rothwell PM, Howard SC, Dolan E, et al. Prognostic significance of visit-to-visit variability, maximum systolic blood pressure, and episodic hypertension. Lancet. 2010;375:895-905. doi:10.1016/S0140-6736(10)60308-X.

50. Adler AI, Stratton IM, Neil HA, et al. Association of systolic blood pressure with macrovascular and microvascular complications of type 2 diabetes (UKPDS 36): prospective observational study. BMJ. 2000;321(7258):412-9. doi:10.1136/bmj.321.7258.412.

51. Mancia G, Fagard R, Narkiewicz K. 2013 ESH/ESC Guidelines for the management of arterial hypertension: the Task Force for the management of arterial hypertension of the European Society of Hypertension (ESH) and of the European Society of Cardiology (ESC). Journal of Hypertension. 2013;31(7):1281-357. doi:10/1097/01.hjh.0000431740.32696.сс.

52. Рекомендации по лечению артериальной гипертонии ESH/ ESC, 2013. Российский кардиологический журнал. 2014;19(1):5-94.

53. Van Liefde I, Vauquelin G. Sartan — AT1 receptor interactions: evidence for insurmountable antagonism and inverse agonism. Molecular and Cellular Endocrinology. 2009;302(2):237-57.

54. Кисляк ОА, Мышляева ТО, Малышева НВ, и др. Сахарный диабет 2 типа, артериальная гипертензия и риск сердечно-сосудистых осложнений. Сахарный диабет. 2008;1:45-9.

55. Weber M, Mansfield T, T’joen C, et al. Dapagliflozin for reduction of blood pressure in diabetic patients inadequately controlled with combination antihypertensive regimen. American Heart Association. 2013;74(18):2191-209.

56. Del Prato S, Nauck M, Durán-Garcia S, et al. Long-term glycaemic response and tolerability of dapagliflozin versus a sulphonylurea as add-on therapy to metformin in patients with type 2 diabetes: 4-year data. Diabetes, Obesity and Metabоlism. 2015;17(6):581-90. doi:10.1111/dom.12459.

57. Vasilakou D, Karagiannis T, Athanasiadou E, et al. Sodium-glucose cotransporter 2 inhibitors for type 2 diabetes: a systematic review and meta-analysis. Annals of Internal Medicine. 2013;159(4):262-74. doi:10.7326/0003-4819-159-4-201308200-00007.

58. Lambers Heerspink HJ, de Zeeuw D, Wie L, et al. Dapagliflozin a glucose-regulating drug with diuretic properties in subjects with type 2 diabetes. Diabetes, Obesity and Metabоlism. 2013;15(9):853-62. doi:10.1111/dom.12127.

59. Third Report of the National Cholesterol Education Program (NCEP) Expert Panel on Detection, Evaluation, and Treatment of High Blood Cholesterol in Adults (Adult Treatment Panel III) final report. Circulation. 2002;25(106):3143-421.

60. Buse JB, Ginsberg HN, Bakris GL, et al. American Heart Association; American Diabetes Association. Primary prevention of cardiovascular diseases in people with diabetes mellitus: a scientific statement from the American Heart Association and the American Diabetes Association. Circulation. 2007;115(1):114-26. doi: 10.1161/CIRCULATIONAHA.106.179294.

61. Yusuf S, Hawken S, Ounpuu S, et al. Effect of potentially modifiable risk factors associated with myocardial infarction in 52 countries (the INTERHEART study): casecontrol study. Lancet. 2004;364(9438):937-52. doi:10.1016/S0140-6736(04)17018-9.

62. Howard BV, Robbins DC, Sievers ML, et al. LDL cholesterol as a strong predictor of coronary heart disease in diabetic individuals with insulin resistance and low LDL: The Strong Heart Study. Arteriosclerosis, thrombosis and vascular biology. 2000;3(20):830-5.

63. Kearney PM, Blackwell L, Collins R, et al. Efficacy of cholesterol-lowering therapy in 18,686 people with diabetes in 14 randomised trials of statins: a meta-analysis. Lancet. 2008;9607(371):117-25. doi:10.1016/S0140-6736(08)60104-X.

64. Catapano AL, Graham I, De Backer G. 2016 ESC/EAS Guidelines for the Management of Dyslipidaemias. The European Heart Journal. 2016;39(37):2999-3058. doi:10.1093/eurheartj/ehw272.

65. Ежов МВ, Сергиенко ИВ, Аронов ДМ, и др. Диагностика и коррекция нарушений липидного обмена с целью профилактики и лечения атеросклероза. Российские рекомендации VI пересмотр. Атеросклероз и дислипидемии. 2017;3:5-22.

66. Дедов ИИ, Шестакова МВ, Майоров АЮ, и др. Алгоритмы специализированной медицинской помощи больным сахарным диабетом.8-й выпуск. Сахарный диабет. 2017;20(1):1-112. doi:10.14341/DM20171S8.

67. Jones PH, Davidson MH, Stein EA, et al. Comparison of the efficacy and safety of rosuvastatin versus atorvastatin, simvastatin, and pravastatin across doses (STELLAR Trial). The American Journal of Cardiology. 2003;92:152-60. doi:10.1185/030079903125002405.

68. Karlson BW, Palmer MK, Nicholls SJ, et al. A VOYAGER Meta-Analysis of the Impact of Statin Therapy on Low-Density Lipoprotein Cholesterol and Triglyceride Levels in Patients With Hypertriglyceridemia. The American Journal of Cardiology. 2016;117(9):1444-8. doi:10.1016/j.amjcard.2016.02.011.

69. Hardy E, Ptaszynska A, de Bruin TWA, et al. Changes in lipid profiles of patients with type 2 diabetes mellitus on dapagliflozin therapy. Diabetologia. 2013;56(1):p-379.

70. Мкртумян АМ, Давыдов АЛ, Подачина СВ, Щукина ВН. Влияние постпрандиальной гликемии на сердечно-сосудистую заболеваемость больных сахарным диабетом типа 2 и ее коррекция. Consilium medicum. 2004;6(9):640-5.

71. Haheim LL, Holme I, Hjermann I, et al. Nonfasting serum glucose and the risk of fatal stroke in diabetic and nondiabetic subjects. 18-year follow-up of the Oslo Study. Stroke. 1995;26:774-7.

72. Cavalot F, Petrelli A, Traversa M, et al. Postprandial blood glucose is a stronger predictor of cardiovascular events than fasting blood glucose in type 2 diabetes mellitus, particularly in women: lessons from the San Luigi Gonzaga Diabetes Study. The Journal of Clinical Endocrinology and Metabolism. 2006;91:813-9. doi:10.1210/jc.2005-1005.

73. Muggeo M, Verlato G, Bonora E, et al. Long-term instability of fasting plasma glucose predicts mortality in elderly NIDDM patients: the Verona diabetes study. Diabetologia. 1995;38:672-9.

74. Feng-fei Li, Gu Gao, Qian Li, et al. Influence of Dapagliflozin on Glycemic Variations in Patients with Newly Diagnosed Type 2 Diabetes Mellitus. Journal of Diabetes Research. 2016;5347262. doi:10.1155/2016/5347262.

75. Wilding JPH, Norwood Р, T’joen С, et al. A Study of Dapagliflozin in Patients With Type 2 Diabetes Receiving High Doses of Insulin Plus Insulin Sensitizers. Applicability of a novel insulin-independent treatment. Diabetes Care. 2009;32(9):1656-62. doi:10.2337/dc09-0517.

76. Gaede P, Vedel P, Larsen N, et al. Multifactorial intervention and cardiovascular disease in patients with type 2 diabetes. The New England Journal of Medicine. 2003;348(5):383-93. doi:10.1056/NEJMoa021778.

77. Ferrannini E, Ramos SJ, Salsali A, et al. Dapagliflozin monotherapy in type 2 diabetic patients with inadequate glycemic control by diet and exercise: a randomized, double-blind, placebo-controlled, phase 3 trial. Diabetes Care. 2010;33(10):2217-24. doi:10.2337/dc10-0612.

78. Bailey CJ, Gross JL, Pieters A, et al. Effect of dapagliflozin in patients with type 2 diabetes who have inadequate glycaemic control with metformin: a randomised, doubleblind, placebo-controlled trial. Lancet. 2010;9733(375):2223-33. doi:10.1016/S0140-6736(10)60407-2.

79. Wilding JPH, Woo V, Soler NG, et al. Long-term efficacy of dapagliflozin in patients with type 2 diabetes mellitus receiving high doses of insulin: a randomized trial. Annals of Internal Medicine. 2012;156(6):405-15. doi:10.7326/0003-4819-156-6201203200-00003.

80. Nauck MA, Del Prato S, Meier JJ, et al. Dapagliflozin versus glipizide as add-on therapy in patients with type 2 diabetes who have inadequate glycemic control with metformin: a randomized, 52-week, double-blind, active-controlled noninferiority trial. Diabetes Care. 2011;34(9):2015-22. doi:10.2337/dc11-0606.

81. Salsali A, Rohwedder K, Mansfield TA, et al. Durability of dapagliflozin treatment response in patients with T2DM: 2-year results. 72nd Annual Meeting of the American Diabetes Association. 2012:p-1030.

82. Bailey CJ, Gross JL, Hennicken D, et al. Dapagliflozin add-on to metformin in type 2 diabetes inadequately controlled with metformin: a randomized, doubleblind, placebo-controlled 102-week trial. BMC Medicine. 2013;11(1):p-43. doi:10.1186/1741-7015-11-43.

83. Bolinder J, Ljunggren O, Johansson L, et al. Dapagliflozin maintains glycaemic control while reducing weight and body fat mass over LONG-TERM DAPAGLIFLOZIN EFFICACY AND SAFETY 1695 2 years in patients with type 2 diabetes mellitus inadequately controlled on metformin. Diabetes, Obesity and Metabоlism. 2014;16(2):159-69. doi:10.1111/dom.12189.

84. Sonesson С, Johansson РА, Johnsson Е, Gause-Nilsson I. Cardiovascular effects of dapagliflozin in patients with type 2 diabetes and different risk categories: a meta-analysis. Cardiovascular Diabetology. 2016;15 (1):37р. doi:10.1186/s12933016-0356-y.

Остроумова О.Д., Голобородова И.В., Фомина В.М. Сердечно-сосудистые риски у больных сахарным диабетом 2 типа. Кардиоваскулярная терапия и профилактика. 2018;17(4):81-94. https://doi.org/10.15829/1728-8800-2018-4-81-94

Ostroumova O.D., Goloborodova I.V., Fomina V.М. Cardiovascular risk in type 2 diabetes patients. Cardiovascular Therapy and Prevention. 2018;17(4):81-94. (In Russ.) https://doi.org/10.15829/1728-8800-2018-4-81-94

Контент доступен под лицензией Creative Commons Attribution 4.0 License.

источник